В поисках ветра силы.
Парапамир.
Мечта отправится на Памир была у меня давно – в сверкающем
блеске горных снегов на фоне тёмного космического
неба, в грохоте лавин и во вкусе воды ледниковых рек,
текущих среди зарослей эфедры, было что-то настолько
же влекущее, как звучание слов «Маханирвана» или «Парамашива».
Тем более, много ли надо было в то время для путешествия
на Памир? Всего 74 советских рубля на билет до Душанбе,
титановый ледоруб, ещё кое-какое альпинистское снаряжение
и, самое главное – несгибаемое намерение. Всё это
у меня было и только семь часов полёта до далёкой
среднеазиатской республики отделяли меня от исполнения
задуманного.
Когда самолет Ту–154 пролетал на высоте девяти километров
над пусты-ней Каракумы, меня поразила красота заката
за стеклом иллюминатора. В салоне самолёта какие-то
мальчики в расшитых золотыми узорами тюбетейках гортанно
кричали «Вах!» и бренчали на дутарах. Я же, не обращая
внимания на эту восточную экзотику, рассматривал неправдоподобно-яркую
полосу зари, как радуга пролегшую на западе над землёй,
невидимой в темноте южной ночи. Эта разноцветная полоса
на фоне чёрного звёздного неба была совершенно не
похожа на привычные зори – наверное, такую зарю можно
видеть над краем земного шара из космоса или с ледяных
вершин высочайших гор.
Аэропорт Душанбе встретил ночной духотой и зелёными
светящимися буквами на здании аэровокзала, стилизованными
под персидскую вязь. Сдав рюкзак в камеру хранения,
я лёг на скамейку возле закрытых касс, положив под
голову рубашку. В тёплом ветре надо мной шумело листьями
какое-то большое среднеазиатское дерево – наверное,
платан, – и яркие звёзды временами мерцали через просветы
в его кроне. Конечно, можно было бы доехать на такси
до гос-тиницы «Таджикистан» или «Памир», но зачем?
Разве плохо здесь, под платаном?
«... Ничего не ожидай от мира, и тотчас безмерно щедрым
мир покажется тебе...» вспомнил я слова Рудаки, вычитанные
недавно в старинной книге «История Персии, ёё литературы
и дервишской теософии». Я долго лежал без сна, думая
о предстоящем пути к озеру Искандеркуль.
Рассказывают, что когда Александр Македонский в своём
стремлении дойти до пределов мира достиг гор, называвшихся
в то время «Парапамиз», его провели вдоль прозрачной
реки с водой голубого цвета к её истоку, к лежащему
между гор озеру, синему, как афганская бирюза. Какая-то
неведомая мысль посетила Искандера у этого озера и
он не захотел идти дальше, к пределам мира. В предгорьях
Памира им был основан город Александрия Эсхата (нынешний
Ходжент). С тех пор то горное озеро было названо именем
Искандера – Искандеркуль.
Из этой тёплой южной ночи под кроной платана проляжет
и моя дорога через перевал Анзоб и дальше, по узкому
скалистому ущелью до того места, где прозрачно-голубая
Искандердарья впадает в бурый, мутный Ягноб. Потом
по реке вверх, до озера Искандеркуль, а оттуда – к
началу ледника, стекающего со склонов пика Чимтарга.
Я был свободен в выборе цели и мог направиться в любую
другую часть Памира, подробно изучив ночью расписание
вертолетов, летавших в те годы в отдаленные уголки
Таджикистана. Хотя не всё ли равно куда идти? Меня
инте-ресовало небо Памира и сверкающий свет великого
полдня, а он в этих горах везде одинаков – и над озером
Искандеркуль, и в Гарме, и в Джиргитале, и в Хороге,
и в Кашмире, и, наверное, в Тибете.
Первоначально я думал подробно описать своё путешествие
со всеми прикольными подробностями восточного колорита,
виденного в разных местах. Но перечитав со временем
старые записные книжки я отказался от этой идеи и
сильно сократил эту историю, поняв, что по прошествии
лет весь этот колорит воспринимается уже не таким
интересным. Потому что поход через перевал, по жарким
горным дорогам – это действительно не настолько интересно.
Как не очень интересной была и езда на разбитых грузовиках
по ущельям в компании чабанов-киргизов в засаленных
халатах. В кузове, где можно было сидеть только на
цепи, натянутой между бортами, не снимая тяжелого
рюкзака, бросало так, что вот-вот вывалишься, а дорога
была лишь немного шире чем машина.
Так я добрался до населенного пункта «Зеравшан-2»,
помеченного на картах, как некий городок. На самом
деле там не было никакого городка, а был всего лишь
рудник с несколькими бетонными строениями и туннелем
с рельсами, уходившем вглубь хребта. Что там добывали?
– Аллах его знает...
На берегу Искандердарьи я заночевал на жестких камнях.
Вода в реке действительно оказалась необычайного голубого
цвета. В последних лучах солнца вдали, над громоздящимися
скалами гасли снежные пики – Ягноб, Замин-Каро и другие.
Здесь, под незнакомым небом, на каменистой твёрдой
почве, у обочины дороги, ведущей в сторону кишлака
Джик, я осознал, насколько далеко отсюда родные края...
Если бы вдруг исчезли современные транспортные средства,
сколько же пришлось бы идти по земле до Бабиной горы?
Год? Или больше? Как шли по дорогам паломники в древности...
Вскоре я добрался до самого озера Искандеркуль и посетил
все места, куда хотел попасть. Однако ветра силы и
великого полдня я там не нашел, как не нашел их в
прошом году в Туркмении. Оказывается, яркого горного
солнца, блеска снегов и темной синевы неба Памира
было недостаточно для возникновения такого чувства,
как на Зарубиной горе. Видимо, секрет здесь был всё-таки
в чём-то другом, и в горах Памира я понял, в чем этот
секрет – врата, распахнутые в запредельное.
Полазив по горам, пока не надоело, и уже возвращаясь
обратно, я провёл запомнившийся мне день на берегу
реки Арг, берущей начало на леднике и впа-дающей в
озеро Искандеркуль. Арг течет в глубоком ущелье, по
берегам растут тенистые деревья и бесчисленные кусты
эфедры, у воды были галечные косы, на которые можно
было лежать, греясь на солнце. А рядом поднимались
вверх ки-лометровые отвесные стены, прорезанные узкими
ущельями каньонов. А ещё выше – белый снег, серый
лёд, и всё это сверкает под солнцем алмазным блеском
на фоне тёмного неба Памира. Лёжа на берегу Арга,
временами купаясь в хо-лодной воде, а потом снова
предаваясь созерцанию небес, я долго размышлял о смысле
жизни, о вратах в запредельное и о местах силы. И
понял, что в горах центральной Азии, куда я всегда
так стремился, конечно, интересно, но в наших приднепровских
холмах лучше.
13
14
15
16 17
18
19
20
21
22
23