В поисках ветра силы.
«Світ ловив мене, та не впіймав».
Возвращаясь в Киев, опалённый солнцем и с грязью
всех далеких дорог на рюкзаке, я обычно шёл с речного
вокзала через Подол, где в парке напротив Братского
монастыря среди лип стоит памятник Григорию Сковороде
– страннику с котомкой, похожей на тот армейский рюкзак,
с которым начинались когда-то в 1979 году и мои странствия.
Глядя на статую философа, я думал о том, что Григорий
тоже был бродягой, как и я. «Світ ловив мене, та не впіймав» – только за эти слова ему уже можно было
поставить памятник. Присев на скамейку в этом парке,
приятно бывает на несколько мгновений отрешится от
всего и взглянуть на прожитую жизнь, наслаждаясь контрастом
между миром полевых дорог и пространством города.
Ведь какие неслабые годы пролетели над нашими головами
и над Вечным Городом, столь же извечно рождающем в
душах грезы! Снова и снова переживать эти яркие островки
памяти... снова гулять по Петровской аллее под белым
дождем облетающих каштанов и вспоминать вкус давно
выпитого вина; снова очаровываться давно отзвучавшей
музыкой и не померкшей красотой пролетевших лет… Но
неужели может настать такое время, когда Даль отвернёт
свою улыбку от меня, и мне придётся с сожаление сказать
себе: «So old to rock-n-roll, so young to die...»?
Для чего, в сущности, живёт человек на свете? Для
дела своего? Для долга? Нет, разве что для счастья.
А счастье неотделимо от дела, долга, призвания. Именно
счастье оказывается конечной целью существования.
Как найти ответ на вопрос: удалась ли жизнь? По исполнению
своего дела или призвания не получится, ибо кто его
знает, какое моё настоящее призвание – сидеть с девками
в баре на Крещатике, писать книги вроде этой, или
странствовать по дорогам. Только по счастью можно
решить, удалась ли жизнь. Если оно есть, то не важно,
что человек делал – исследовал запредельные пространства,
торговал джинсами на базаре или пас гусей в селе;
люди ведь разные, и счастье тоже разное для всех.
В радиоактивное лето 1986 года я редко бывал в городе
– приезжал на два или три дня, а потом – обратно.
И снова мимо меня неслись берега зелёные горы; белый
веер брызг за кормой «ракеты» и раскачивающееся в
небе солнце. Тогда опять всё становилось так просто,
и всё быстрее и быстрее вращался вокруг меня фантастический
мир, где смешались реальность и иллюзия, уже не оставляя
времени на размышления о смысле и бессмыслии.
Под выгоревшим флагом на корме «ракеты» – фамильярно
треплющемся на ветру флагом свободы – я стоял, засунув
руки в карманы штанов и смотрел на пенный след, убегающий
назад и теряющийся вдали, где на горизонте остался
город. «Нет, – думал я, – никогда не заканчивается
юность, потому что она – не возраст, не период жизни,
и даже не яркий взлёт судьбы. Это – состояние души;
закипающий в сердце солнечный газ полдня; невидимый
ветер силы, танцующий во мне. А такие вещи, если они
есть, не стареют никогда».
Ведь «світ ловив мене, та не впіймав...»
24
25
26
27
28
29
30
31
32